До депортации поволжских немцев в Казахстан в республике уже проживало немецкое население. К концу 20х годов в республике проживало чуть больше 50.000 немцев, из них больше 90% в сельской местности. Немцы не жили компактно, а были рассеяны по обширной территории. Как следствие, очень слабая связь между собой и с немцами других регионов. Так же как и остальные немцы России и Советского Союза они в полной мере ощутили на себе годы гражданской войны, революции и коллективизации. Большинство из них лишилось своей земли, которая в целях "классового землеустройства" передавалась в пользу коренного населения и бедноты. Парадокс ситуации заключался в том, что землю забирали у людей, которые любили и умели её обрабатывать и отдавали, в основном, казахам-кочевникам, не умевших возделывать землю и которых насильственно на неё "сажали".
Но, надо отдать должное уму и смекалке немецкого и казахского народов, они нашли выход в этой нелёгкой для обеих сторон ситуации. Немецкие сёла прикрепляли к казахским аулам и казахи-землевладельцы на обоюдовыгодных условиях сдавали немцам пахотную землю в аренду и жили они вместе очень даже хорошо и дружно. Эта практика получила широкое распространение и даже когда возникали вопросы относительно отделения немецких сёл от казахских аулов и последующего прикрепления их к русским или украинским поселениям, то и те и другие решительно протестовали и отказывались что-то менять.
Подготовку к приёму переселенцев в конечных пунктах назначения контролировал лично Лаврентий Берия. По его поручению во все пункты приёма немцев были разосланы телеграммы с точным указанием количества семей, которые должны были принять соответствующие края и области. Первичной задачей была организация и подготовка жилья. И хотя на местах даже были созданы специальные комиссии, занимающиеся вопросами приёма, размещения и устройства депортированных немцев, в большинстве регионов ситуация по прибытию переселенцев была более чем плачевная.
Бóльшая часть переселенцев направлялась в сельскохозяйственные районы и лишь немногие (учителя, инженеры, учёные и т.д.) могли остаться в городах и районных центрах. Изначально партийное руководство планировало переселять немцев целыми колхозами, однако этот замысел, хоть и был экономически очень привлекателен, на практике оказался нереализуем. Поэтому было решено вселять немцев группами хозяйств от 10 и выше (посемейно) в уже существующие колхозы и совхозы в конечных пунктах депортации. Так, например, в Пресновский район прибыло всего два эшелона переселенцев - эшелон No. 794 (2327 человек) и эшелон No. 800 (2430 человек). Оба эшелона формировались в Поволжье на станции Титоренко только из немцев Лизандергейского кантона АССР. В этот кантон входило 12 сельсоветов, в том числе и Мясосовхоз No. 105. Оба эшелона прибыли на станцию Петухово в Курганской области РСФСР. К началу Великой Отечественной войны в Лизандергейском районе проживало примерно 15.000 немцев, из них около 4.800 человек отправили в Пресновский район. Кроме этого в район было так же направлено 1.200 немцев из других областей СССР и около 3.000 эвакуированных граждан СССР. В общей сложности Пресновский район принял около 9.000 человек, при этом само население Пресновского района в то время вряд ли достигало отметки в 30.000 человек.[74] Подавляющее большинство депортированных немцев Поволжья так и не выучили (или знали очень плохо) русский язык и общались друг с другом на немецком языке. В основном это были гессенский, швабский, пфальцский, саксонский и частично платский диалекты.
Отдельное жильё немцам не предоставлялось. В редких случаях семьи переселенцев получали полуготовые помещения без окон, дверей и отопления, в которых попросту невозможно было пережить зиму. По возможности, немецкие семьи подселяли к семьям местных жителей, потесня хозяев. Такое сожительство нередко приводило к конфликтам. Если такой возможности не имелось, переселенцам просто отводились земельные участки, на которых они могли вырыть землянки (углублённое в землю жилище, прямоугольное или округлое в плане, с перекрытием из жердей или брёвен, засыпанных землёй).
Нашим повезло. В центре села Денисово, в которое прибыла семья Вайнбергер, возле школы и больницы находились два полностью заселённых общежития барачного типа, построеных из самана (кирпич-сырцец из глины перемешанной с соломой). Каждый барак состоял из 8ми маленьких двухкомнатных квартир (комната с кухней). Руководство села потеснило жильцов и в каждой из квартир выделило по маленькой комнате для переселенцев, таким образом освободив 16 комнат. В одну из таких маленьких комнат заселились Готфрид с женой и двумя маленькими детьми и прожили в ней почти 10 лет. Потеснённое семейство было бездетной казахской семьёй Кушановых. Кушановы переехали в комнату, наши поселились в маленькой кухне. Ещё в одну из комнат в этом бараке заехал брат Готфрида Давыд с женой, сестрой и матерью.
Спецпоселение
Места проживания немцев получили название "спецпоселений". Спецпоселение - это местность специально отведённая государством для насильственного переселения неблагонадёжных элементов и народов. В большинстве случаев спецпоселения образовывались на Крайнем Севере, в Сибири и в Казахстане. Спецпоселенцы были ограничены в своих основных гражданских правах. Им запрещалось покидать место их поселения под угрозой уголовного наказания. Первые спецпоселения появились ещё в конце 20х годов при коллективизации и раскулачивании.
Так как ни в одном указе о депортации не был указан срок проживания переселенцев на новых местах жительства, центральный отдел спецпоселений послал на места специальное разъяснение, что немцы приехали к ним навсегда. У всех переселенцев забрали документы, удостоверяющие личность, поставили на учёт. В первое время перемещение немцев-посленцев из одного спецпоселения в другое не было регламентировано . Руководители местных управлений НКВД замечали, что многие немецкие семьи покидают неблагоприятные места и, в поисках более сносной жизни и работы, переезжают в другие, более благоприятные. В своих донесениях в Москву они ходатайствовали о прекращении самовольного перемещения немцев между спецпоселениями, так как в "плохих" местах тоже нужны были рабочие руки. Ходатайство было удовлетворено. Почти все самовольно переехавшие немецкие семьи были возвращены на места назначения. Покидать место своего спецпоселения - село Мирное нашей семье было запрещено.[76]
Сразу по приезду местные власти, по возможности, трудоустраивали переселенцев на общих основаниях в уже существующих колхозах, совхозах и других предприятиях. Наш дед был устроен в Пресновский совхоз на должность механизатора, а механизатор - это, как известно, главный человек на селе. Без него никто никуда не поедет. Дед наш хоть и был неграмотным и почти не говорил по-русски, но это никому не мешало. Он очень здорово разбирался в технике и был одним из лучших механизаторов в округе. Возможно это его и спасло. Кроме этого в Мясосовхозе No. 105 на Волге дед работал трактористом и комбайнёром. Технику дед любил и она отвечала ему взаимностью. Дядя Давыд припоминает, как взрослые вечерами зажигали лампаду и вспоминали свою молодость на Волге. Дед очень часто добрым словом поминал американскую технику, трактора Форд Фордзон и Катерпиллар. Брат деда так же был отличным трактористом и механизатором и мог обращаться практически с любой посевной и уборочной техникой.[1]
Несмотря на принятые меры по приёму и трудоустройству переселенцев, материальное положение большинства из них было тяжёлое. Зачастую не хватало элементарных продуктов питания, не говоря уже обо всём остальном. В конце октября 1941 года заготовительное ведомство распорядилось прекратить выдачу зерна всем немцам поселенцам до особого распоряжения и люди были поставлены на грань вымирания. Многими переселенцами это распоряжение было воспринято как геноцид. Ситуация в спецпоселениях накалялась и стала настолько взрывоопасной, что правительство вынуждено было принимать радикальные меры по её деэскалации. Одной из таких мер стала мобилизация всего трудоспособного немецкого населения в так называемую "трудовую армию", которая решала сразу две основных проблемы.
Трудовая армия
Сам термин "Трудовая армия" появился ещё в годы гражданской войны и не был официальным. Так называли себя те, кто был призван военкоматами на принудительные работы и проживал на казарменном положении при лагерях НКВД или в зонах с воинским распорядком. В годы Второй мировой войны этот термин уже использовался официально. В Трудармию, как правило, мобилизовывали представителей "провинившихся" народов, таких как немцы, финны, румыны, венгры, болгары и некоторые другие народы. О первом этапе я уже писал выше. В начале войны органы НКВД мобилизовали на принудительные работы немцев Украинской ССР на подконтрольной им территории.
Второй этап проходил с января по октябрь 1942 года. Согласно постановлению Государственного Комитета Обороны мобилизации подлежали депортированные из европейской части СССР немцы-мужчины в возрасте от 17 до 50 лет в количестве 120.000 человек на всё время войны. Мобилизацию должны были провести местные военкоматы. За неявку - расстрел.
Мобилизованных немцев следовало распределить следующим образом:
Освобождение от призыва получили только лица с высшим образованием и лица, успевшие получить освобождение от мобилизации по причине их «незаменимости» в сельском хозяйстве или в промышленности.[76]
Одними из таких лиц были наш дед Готтфрид и его брат Давыд. Они, как и все получили извещение о мобилизации и уже готовились к отъезду, но директор совхоза - Ларин Фёдор Михайлович был с этим категорически не согласен. Он лично поехал в районный военкомат в Пресновку и "выбил" у коменданта Волкова для них освобождение по причине их "незаменимости". Вернувшись в совхоз Ларин вручил деду и его брату освобождение от Трудармии, и пригрозив пальцем произнёс: "Работать будете за троих. Если подведёте меня, то я сам лично отправлю вас в Трудармию!" Не подвели. Работали за троих - за себя, за тех кто на фронте и за тех кто в трудармии. Рабочий день, как и рабочая неделя ненормированные, отпусков не было. Весной пахали и сеяли, летом готовили уборочную технику к сбору урожая и косили зелёнку (траву) для прокорма скота, осенью сбор урожая, зимой подготовка всей техники к следующему году. Жили впроголодь.[1]
К сожалению, далеко не всем так повезло, как деду Готфриду. Жена его брата с двумя детьми была направлена в Новорыбинку на спецпоселение. Так как жилья им руководство села предоставить не могло, им пришлось вырыть землянку. В январе 1942 года Фёдора (племянника деда) забрали в трудармию. Он выжил и после войны вернулся назад в Новорыбинку, где вместе с матерью и сестрой жил и был похоронен.
Родители моей мамы Майер Фёдор Яковлевич и Екатерина Михайловна (урождённая Капп) так же были депортированы с Поволжья в Пресновский район. Вследствие нехватки жилья они вырыли временную землянку. В январе 1942 года деда забрали в Трудармию. Бабушка в это время была в положении. Дед вернулся в 1946 году и нашёл бабушку в той же самой временной землянке, возле которой стоял маленький крестик. Мама родилась в 1947 году и была единственным ребёнком в семье.[75]
7 октября 1942 года Государственный Комитет Обороны СССР постановил провести третий этап мобилизации немцев в трудармию, который закончился в конце 1943 года. Поскольку практически вся дееспособная часть немецкого населения была мобилизована уже во время второй волны мобилизации Комитет постановил расширить контингент мобилизуемых. Так в Трудармию должны были призываться мужчины в возрасте от 15 до 55 лет и женщины в возрасте от 16 до 45 лет, кроме беременных и имевших детей в возрасте до трёх лет. Дети (старше трёх лет) мобилизованных женщин должны были передаваться остальным членам семьи, а в случае их отсутствия, родственникам или колхозам и совхозам. Колхозам и совхозам было не до них. Большинство из детей либо попали в детские дома, либо стали беспризорниками. Мобилизовывали даже инвалидов. Всего в ходе третьего этапа мобилизации было направлено в Трудармию порядка 120.000 человек, из них 70.000 - мужчины и 50.000 женщины.
Был ещё и четвёртый этап, на котором пополнение в Трудармию шло в основном за счёт немцев, находившихся на освобождённых от оккупации территориях СССР и вернувшихся (репатриированных) из стран Восточной Европы и Германии.
Спецкомендатура
В 1943-1944 гг. Советское руководство подвергло депортациям «возмездия» еще целый ряд народов СССР. В Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию были переселены калмыки (92.000), жители Крыма (татары, армяне, греки, болгары ит.д. - 230.000) и жители Северного Кавказа (чеченцы, ингуши, балкарцы, карачаевцы и т.д. - 600.000). Так в селе "Мирное" в 1943 году появились чеченцы. Места для поселения новых переселенцев не было. Руководство села выделило им участок на краю центральной площади около леса, где они и обосновались, вырыв на первое время землянки. После первой зимовки они построили на местах своих землянок небольшие домики из самана.
В Трудармию новые спецпоселенцы не мобилизовывались и работали на местах. Неустроенность, голод и произвол властей на местах приводили к высокой смертности, массовым протестам новых поселенцев и, нередко, к тяжким преступлениям политического характера. Сказывался южный темперамент. О тяжести жизни всех спецпоселенцев в годы войны говорит хотя бы тот факт, что в это время уровень смертности почти в 2 раза превышал уровень рождаемости.
Чтобы как-то взять ситуацию под контроль правительство в январе 1945 года приняло два постановления о спецкомендатурах и о правовом положении спецпереселенцев
Согласно первому постановлению в спецпоселениях были созданы спецкомендатуры, которые заботились об охране общественного порядка, социальном и хозяйственном положении переселенцев и предотвращали побеги некоторых из них с мест поселения. Были назначены так же коменданты, которые принимали жалобы от населения и принимали соответствующие меры, выдавали временные разрешения на выезд за пределы зоны действия комендатуры и штрафовали провинившихся.
Второе постановление регламентировало права и обязанности поселенцев. Так, они были обязаны:
Да, с обязанностями спецпоселенцев было всё в порядке. С правами, по моему, немного туговато.[76]
В Пресновке так же была образована спецкомендатура. Раз в месяц комендант Волков приезжал в село Мирное и работал с поселенцами согласно постановлениям Совнаркома СССР.
В конце 1943 года родился мой отец - Владимир. Бабушка должна была сразу после рождения отца выходить на работу и выполнять план. Старшие дети уже были довольно самостоятельные и могли без присмотра находиться дома. Отца бабушка на время работы отдавала в соседскую чеченскую семью. Чеченская мама сильно с батей не церемонилась и воспитывала его как своих детей - по спартански. Выносила на улицу, обмывала холодной колодезной водой, растирала, укутывала и заносила обратно. Несмотря на то, что отец родился в тяжёлое военное время, он практически не болел. Говорить отец начал сначала на чеченском и упорно называл бабушку "нана". В семье разговаривал на немецком. С друзьями и многими другими соседями общался на немецком, русском или казахском, в зависимости от того, каким языком они лучше владели. В общем, можно сказать, что отец рос и воспитывался в квадро-лингвальном окружении.
В бараке прямо напротив нашей семьи жила казахская семья Жусуповых, с которой у дедушки с бабушкой сложились очень хорошие отношения. Глава семьи Серихпай работал почтальоном и проживал в одной комнате со своей женой Маржатай, двумя детьми и с матерью. Приняли нашу семью радушно, делились всем что было, очень дружили и практически не ссорились. У семьи Жусуповых (соседей) родился сын Жаламан, с которым батя рос с детства и был "не разлей вода". Вместе ели, спали, гуляли и шкодили. Бабушка Жаламана иногда делала крут (сильно солёный сухой сыр, в основном, из овечьего молока), скручивала его шариками, раскладывала на крыше барака и садилась рядом, за ним присматривать. Отец с Жалманом в это время находились в засаде и ждали, пока со стороны бабушки, обласканной тёплым солнышком, не начинал доноситься протяжный казахский храп. После этого начиналось справедливое распределение ресурсов между поколениями. Вместе пошли в школу в один класс и дружили до тех пор, пока Жаламан не уехал в Петропавловск на учёбу (стал учителем), а батю не забрали в армию. Вот такой вот интернационал.[75]
В 1945 году закончилась Великая Отечественная война. Красная Армия дошла до Берлина и водрузила советский флаг над Рейхстагом. У советских немцев, как и у многих других репрессированных народов СССР начала появляться слабая надежда, что репрессии прекратятся, справедливость восстановится и людям позволят вернуться в родные места, из которых их выслали. Но судьба распорядилась иначе.