9 июня "Love and Unity", "George" и ещё 9 судов, перевозивших колонистов из Любека, прибыли в Кронштадт. В этот день в столицу Российской Империи прибыло больше 3600 колонистов.
После проведения таможенной процедуры и улаживания всех формальностей, колонистов сверили с корабельными списками капитана и перевезли на шестивёсельных парусных шлюпках в Ораниенбаум, где их и встретил представитель Канцелярии и разъяснил, что им нужно сделать, чтобы как можно быстрее отправиться дальше на Волгу. В частности переселенцы должны были принять присягу, зарегистрироваться у чиновников Канцелярии, получить суточные и деньги на одежду и обувь для дальнейшего следования в колонии.
Пока поток колонистов был небольшим, их расселяли на квартирах в Ораниенбауме или его окрестностях. Когда мест стало не хватать, семьи переселенцев стали селить в Стерлиной Мызе, Петергофе (в хозяйственных и подсобных строениях), слободе и в других ближайших деревнях. Санитарное состояние многих колонистов оставляло желать лучшего. К тому же плотность их проживания так же способствовала распространению многих заболеваний (лихорадка всех видов, корь, чесотка, потница, дизентерия и т.д.), особенно оспы. Утомлённые долгой дорогой до Петербурга, многие колонисты, к тому же, тяжело переносили местный суровый климат.
Рапорты Ивана Кульберга
В последующие дни прибывшие колонисты были зарегистрированы чиновниками конторы Канцелярии в Петербурге, которой руководил Иван Кульберг. Запись велась в установленной форме на русском языке. Эти списки получили впоследствии название "рапорты Ивана Кульберга". Списки сохранились до сих пор [16] и содержат информацию о более 20.000 колонистах, приехавших в 1766 году, в том числе и данные о семье Йоханнеса Вайнбергера (под номером 1658) и его родственников (семей Гросс). Форма регистрации списков содержала следующие пункты:
Огромный приток колонистов и нехватка времени у чиновников, приводила иногда и к серьёзным ошибкам. Так, например, чиновники канцелярии Ивана Кульберга при обработке рапортов запросто "выкинули" из списков судно "George" и записали всех его колонистов на судно "Love and Unity", хотя первый рапорт чиновника Шмаля был составлен верно. К тому же "Love and Unity" записали английским фрегатом (военным судном), хотя это было торговое судно, а капитан далеко не офицер британской короны.[16] Так же было сделано много ошибок при переводе и транскрипции немецких имён и фамилий колонистов, что до сих пор создаёт немало проблем любителям генеалогии, историкам и потомкам колонистов, ищущих свои корни. Так, например наш Йоханнес был записан как "Йоганн".
Я заказал у Игоря Плеве оттиск оригинальной записи о наших предках в списках Кульберга. Это было важно для того, чтобы ответить на вопрос, на каком этапе пути семья потеряла всех трёх дочерей. В Саратов прибыла семья из четырёх человек - Йоханнес, Анна и двое сыновей Йоханн Хайнрихь и Йоханн Георг. Запись содержала следующую информацию:
Ну, если с Йоханнесом и Анной всё более или менее понятно, то с их детьми писари накуролесили конкретно. Вот данные детей по церковной книге:
Чтобы все эти записи детей имели хоть какую-нибудь логику и помогли ответить мне на вопрос, сколько детей семьи Вайнбергер прибыло в Петербург, я просто представил себе, что писари сначала забыли внести в графу "имя" старшую дочь Анну Клару, а после, внося даты рождения детей, начали с Георга. Вот и получил старший Хайнрихь примерный возраст Георга, а Георг точный возраст Анны Клары. Сама же Анна Клара могла, с лёгкой руки писарей, исчезнуть. Младшая Анна Катарина была записана правильно (1 год). У всех трёх детей из списка как минимум одна часть их имён совпадает. В общем, исходя из выше сказанного, можно сделать вывод, что семья Вайнбергер при переезде из Штайнберга в Санкт Петербург потеряла предпоследнего ребёнка - дочку Анну Клару, 4х лет от роду.
Да, всё было бы так просто, если бы не было так сложно. Дело в том, что этот же самый неправильный возраст сыновей Йоханнеса был записан и во время первой ревизии в 1767 году уже в колониях. Возможно писари просто взяли списки Кульберга за основу для записи колонистов в ревизионные листы. Хорошо, но тогда как объяснить следующий факт?
В книге "Einwanderung in das Wolgagebiet 1764-1767" (том 4, стр. 43) Игорь Плеве упоминает, что, сразу после внесения в списки Кульберга, семья Вайнбергер получила от Канцелярии в Петербурге 16 рублей. Это были деньги на одежду и обувь для предстоящего пути на Волгу. Семейные пары с детьми получали финансовую помощь следующим образом:
Методом несложных расчётов (6+6+2+2) можно вычислить, что в Петербурге во время внесения в списки Кульберга семья состояла из 4х человек. В Колонии на Волгу также приехали 4 человека (родители и два старших сына). Это значит, что девочек семья могла потерять в пути от Бюдингена до Петербурга, но как же тогда быть с дочкой, которая всё-таки внесена в списки Кульберга?
Пока этот вопрос остаётся открытым.
Конечно же нельзя строго судить работу чиновников и "чистоту" списков. Надо учитывать тот факт, что переселенцы переезжали из различных районов Европы и говорили на разных диалектах. Многие из них были необразованны. К тому же, в то время не было ещё единых правил грамматики написания немецкого языка (пиши - как слышишь) и в немецком языке даже использовались латинские слова и буквы, что значительно усложняло работу писарей канцелярии, многие из которых не так хорошо владели немецким. Часть колонистов вызывателей приезжала из Франции, Голландии, Бельгии и.т.д.. К тому же шкиперы Британской Империи добавляли в корабельные списки свой неповторимый английский колорит.
Присяжные листы
В период проживания в Ораниенбауме колонистов так же знакомили с российскими законами и традициями. Затем они принимали присягу на верность Российскому Государству, которая была утверждена графом Орловым 3 августа 1763 года. С этого момента переселенцы
становились подданными Российской Империи. По прибытию в Кронштадт шкиперы всех судов
обязаны были передать корабельные листы и транспортные
списки колонистов (например из Бюдингена и Любека), если таковые имелись, таможенникам и чиновникам
Канцелярии Ивана Кульберга. Именно на основании этих листов и списков, чиновники Канцелярии составляли рапорты Ивана Кульберга и присяжные листы, в которые в хронологическом порядке вносили данные о колонистах. Присяжные листы составлялись для пассажиров каждого судна в отдельности.
Только после принятия присяги колонисты могли рассчитывать на получение денежных и вещевых пособий и на денежную ссуду в колониях. Порядок принятия присяги был следующим:
Пастор зачитывал на немецком языке текст присяги и колонисты должны были повторять его за пастором. После этого грамотные расписывались в присяжных листах напротив своих имён. Неграмотные же просто ставили крестики напротив своих имён записанных старостами (форштегерами). В конце списка ставил роспись и пастор, подтверждая подлинность и правильность принятия присяги переселенцами. И хотя, по законам Российской Империи того времени, к присяге приводились все подданные мужского пола начиная с 12ти лет, для колонистов, видимо, сделали исключение. За редким исключением присягали только главы семей или переселенцы без семей, достигшие возраста
17 лет. Иногда, по желанию, присягу принимали вдовы семей и
юноши в составе семей. Таким
образом списки не охватывают всех колонистов, а в основном,
только глав семей, мужчин.
Конечно же мне очень хотелось знать, был ли наш прапредок Йоханнес грамотным и подписал ли он лично присягу на верность Российской Империи. Присяжные листы этого периода так же сохранились и находятся в архивах Российского государственного архива древних актов (РГАДА, дело 61 фонд 283, страница 192).[16] Пол года мы стучали в "закрытые" двери центрального архива РГАДА в Москве, а хорошая знакомая брата и его жены оббивала их пороги, в надежде наконец-то получить оттиск того самого заветного присяжного листа. Господь услышал наши молитвы и сжалился над нами:-) Двери РГАДЫ открылись для нас и мы этот самый оттиск (лист с именами и росписями переселенцев с судна "Лоф анд Юнити") получили.[81] Йоханнес Вайнбергер был грамотным и лично расписался напротив своей фамилии. Он был единственным членом семьи, который был внесён в присяжные списки.
Присяжные листы и списки Кульберга составлялись разными чиновниками, поэтому и между ними существуют отличия. Имена переселенцев в присяжных листах написаны на немецком языке, а в списках Кульберга на русском. Как следствие, имя нашего предка в присяжных листах (в отличие от списков Кульберга) было записано правильно - "Йоханнес", так как его писал сам "автор" - Йоханнес Вайнбергер.
После принятия присяги неженатые колонисты получали по 4 рубля, а семейные родители по 6 рублей на человека и по 2 рубля на каждого ребенка на приобретение одежды, обуви и других необходимых в дороге предметов домашнего обихода. Семья Вайнбергер получила от Канцелярии 16 рублей.[17]
После улаживания всех регистрационных формальностей Йоханнес с семьёй, как и большинство семей других колонистов, стал дожидаться отъезда на Волгу.
< назад (жми) вперёд (жми) >